Из дневника Евы Браун
|
Дневник Евы Браун (1912—1945), который она вела с 6
февраля по 28 мая 1935 года, не предназначался для публикации и, по мнению ряда
исследователей, рассказывает гораздо ярче о характере Гитлера, чем
большинство интерпретаций биографов. 6 февраля 1935 Сегодня, возможно,
правильный день, чтобы торжественно начать вести этот мой «шедевр». Я достигла возраста 23, но
счастлива ли я, это совсем другой вопрос [1]. Именно сейчас я совсем не счастлива. И я слишком много
делаю выводов из этого «случая». Если бы только у меня был щенок, тогда бы я
не была так одинока. Но, без сомнений, я прошу слишком многого. Фрау Шауб [2] пришла как посланец с
цветами и телеграммой. Весь мой кабинет
напоминает цветочный магазин и пахнет как на празднике урожая. Я
действительно неблагодарна. Но я так хотела таксу, и опять ничего не вышло.
Возможно, на следующий год. Или позже, и тогда это будет уже приобретением
почти старой девы [3]. Но
я не должна оставлять надежду. Теперь я должна научиться терпению. Сегодня я купила два
лотерейных билета, ибо я была уверена: «сейчас или никогда», оказалось, что
никогда. Я никогда не буду богатой,
и это факт. Иначе я бы взяла Герту [4], Гретель [5], Ильзу [6]
и мамочку Цугшпице сегодня же и мы бы провели прекрасное время, поскольку ничего
не сравниться с развлечениями вместе. Но все это «не пройдет». Сегодня я обедаю с Гертой.
Что еще может делать одинокая девушка 23 лет? Итак, я окончу свой день
рождения настоящим «кутежем». Я уверена, что это именно то, чего бы он хотел.
11 февраля 1935 Он только что был. Но
никаких щенков или одежды. Он даже не побеспокоился спросить меня, чего бы я
хотела на день рождения. Я сама вынуждена была покупать свои безделушки. 1
цепочка, серьги и кольцо за 50 марок. Все смотрится очень мило.
Будем надеяться, ему понравится. Если же ему не понравится, он может пойти и
купить мне что-нибудь другое. 15 февраля 1935 Берлин, похоже, наконец
занялся картами. Но пока я нахожусь в Канцелярии, я не могу поверить этому.
Будем надеяться, что будет весело. Жалко, что Герта не
приезжает вместо Чарли [7].
Она была бы моей гарантией на несколько счастливых дней. Вместо этого у нас,
наверное, будет большое «текнаузе» [8], поскольку я не думаю, что Брюкнер выйдет из кожи вон,
чтобы показать свою вежливую сторону для Чарли. Я боюсь почувствовать себя
по-настоящему счастливой, но было бы чудесно, если бы все окончилось
благополучно. Будем надеятся. 18 февраля 1935 Вчера он появился
неожиданно, и мы провели восхитительный вечер. Самое лучшее, что он
подумывает взять меня отсюда и... но я бы не хотела радоваться заранее,
купить мне в подарок маленький домик. Я просто не представляю, как это было
бы прекрасно. Мне бы уже не пришлось открывать больше двери для наших
«почетных покупателей» и играть роль продавщицы. Господи, сделай, чтобы это
действительно оказалось правдой и чтобы побыстрее произошло. Бедная Чарли заболела и не
может приехать в Берлин. Ей действительно не везет. Но, возможно, так лучше.
Бр. [9] мог бы быть ужасно
грубым с ней, и она бы стала еще более подавленной. Я ужасно рада, что он так
сильно любит меня, и буду молиться,
чтобы всегда было так. Если он перестанет любить меня в один прекрасный день,
я не хочу, чтобы это была моя вина. 4 марта 1935 Я опять отчаянно
несчастлива, и поскольку я не могу написать ему, я плачусь в свою записную
книжку. Он появился в субботу [10]. В воскресенье был
Мюнхенский бал. Фрау Шварц [11]
принесла мне билет в ложу, и мне пришлось пойти туда, поскольку я уже
сказала, что буду. Я провела несколько
чудесных часов с ним до полуночи и, с его разрешения, пошла на два часа на
бал. Он пообещал навестить меня
в воскресенье. Но хотя я звонила в «Остерию» [12] и попросила Верлина [13] сказать ему, что я ожидаю новостей, он просто поехал в
Фельдафинг и даже не принял приглашение Гофмана [14] выпить кофе и пообедать.
Но в каждом вопросе есть две стороны [15]. Возможно, ему хотелось побыть наедине с др. Г. [16], который недавно
появился, но он мог бы известить меня. Я чувствовала себя, как будто сижу на
горячих углях у Гофманов и непрерывно ожидаю, что он в любой момент может
прийти. А затем нам нужно было
ехать на вокзал, так как он внезапно решил ехать поездом [17], и все что мы увидели —
это лишь огни последнего вагона. Гофманы на этот раз отложили все дела до
последнего момента, и я даже не смогла попрощаться. Возможно, я все
высвечиваю мрачнее, чем есть на самом деле, будем надеяться, что это не так,
но он вернется не раньше, чем через два дня, а я так несчастлива и нервничаю.
Я не могу сказать, почему он на меня злится, возможно, из-за бала, но, в
конце концов, он же сказал, что я могу пойти. Я продолжаю удивляться,
почему он уехал так рано («так рано» было вычеркнуто Евой Браун) не
попрощавшись. Сегодня Гофманы дали мне
билет на «Венецианский вечер». Но я не пойду [18]. Я слишком опечалена. 11 марта 1935 Я хочу лишь одного: так
заболеть, чтобы быть не в состоянии, по крайней мере, неделю заботиться о
нем. Почему со мной ничего не случается? Лучше бы я никогда не встречалась с ним. Я в отчаянии. Я опять покупаю
себе снотворное, чтобы впасть в полутранс и не размышлять так много. Я три часа прождала у
Карлтона [19] и вынуждена
была наблюдать, как он покупает цветы Ондре [20] и приглашает ее на обед. (Безумные мысли — 26 марта). Я нужна ему лишь для
определенных вещей, только и всего. (Чушь). Когда он говорит, что
любит меня, это означает, что любит только в этот момент. Как и все его
обещания, из которых он ни одно не выполняет. Зачем он мучает меня,
вместо того, чтобы сразу всему положить конец? 16 марта 1935 Он опять уехал в Берлин [21]. Если бы только я так не
расстраивалась всякий раз, когда вижусь с ним меньше обычного. Это вполне
очевидно, что сейчас у него нет для меня слишком много времени, сейчас, когда
он так занят политикой. Я собираюсь в Цугшпице с Гретель и надеюсь, что мое настроение
улучшится. В конце концов, все
оканчивалось хорошо и опять должно хорошо окончиться. Мне просто нужно быть
терпеливой. 1 апреля 1935 Вчера вечером он пригласил
нас на ужин в «Виер Ярецайтен» [22]. Я вынуждена была сидеть рядом с ним три часа, но не
могла обменяться с ним ни единым словом. Уходя, он просто вручил мне конверт
с деньгами, как уже однажды делал. Как хорошо бы было, если бы он добавил к
этому доброе слово, я была бы так счастлива. Но он никогда не думает о таких
вещах. Зачем он не пошел на обед
к Гофманам, тогда бы я, по крайней мере, пообщалась с ним несколько минут? [23] Единственно я хочу, это
чтобы он не возвращался, пока не будет готова его квартира. 29 апреля 1935 Мне плохо. Очень плохо. Во
всех отношениях. Я продолжаю петь «скоро все станет лучше», но это не
помогает. В настоящий момент любовь не является частью его программы. Его
квартира готова, но мне не разрешают посещать его. Теперь, когда он вернулся
в Берлин [24], я немного
расслабляюсь. Но на прошлой неделе было несколько дней, когда я плакала
навзрыд каждую ночь. Тем более, что мне придется провести Пасху одной. Я экономлю, скаредничаю и
всем действую на нервы, пытаясь продать каждую мелочь, которую я имею,
начиная с моих платьев и кончая моим фотоаппаратом, чтобы купить театральные
билеты. Но все скоро станет лучше,
мои долги, в конце концов, не так уж велики. 19 мая 1935 Как мило и бестактно
сообщила мне фрау Гофман, что у него теперь есть для меня замена. Ее зовут
Валькирия [25], и она так
выглядит, включая ее ноги. Ему нравятся женщины таких размеров, но он так о
ней заботится, что она станет худой, как вешалка, если у нее не будет
способности Чарли в страданиях набирать вес. У Чарли несчастья стимулируют
аппетит. Если фрау Гофман права [26], тогда довольно
непростительно для него не сказать мне. В конце концов, он должен
хорошо знать меня, чтобы понять, что я ничем не помешаю ему, если он внезапно
обнаружит, что его сердце принадлежит другой. В любом случае, ему наплевать
на то, что со мной творится. Я подожду до 3-го июня,
когда исполнится четверть года со времени нашей последней встречи [27], а затем собираюсь
потребовать объяснения. И пусть кто-нибудь скажет, что я требую слишком
многого. Погода такая прекрасная, а
я, возлюбленная величайшего человека в Германии и на земле, просто сижу здесь
и все что могу сделать, это смотреть из окна на солнышко [28]. Насколько же у него
отсутствует понимание, чтобы позволять мне кланяться и унижаться перед
незнакомцами! Но человек предполагает
... и. т. д. И когда мы стелим себе ... В конце концов, это моя
вина, хотя иные любят перекладывать такие вещи на других. Скоро все окончится [29], и тогда пища будет
намного вкуснее. Но как жаль, что именно
сейчас весна. 28 мая 1935 Я только что отправила ему
решительное письмо. Интересно, ответит ли он на него? Посмотрим, посмотрим. Если я не получу ответ к
10 часам вечера, я проглочу 25 таблеток и мирно усну. Это ли та страстная любовь,
в которой он так часто клялся мне, если он за три месяца не прислал мне ни
словечка? Правда, его голова
заполнена политическими проблемами, но может же быть передышка? А что
случилось в прошлом году? Не приходилось ли ему волноваться о Реме в Италии,
и все же он находил время для меня. Я знаю, что по-настоящему
не могу судить, является ли теперешняя ситуация менее сложной для него, но я
не требую слишком многого, если бы он оставил записку Гофманам или
кому-нибудь еще. Я боюсь, что за этим всем
стоит что-то другое. Не мне обвинять. Конечно,
нет. Возможно, есть другая
женщина, а не эта Валькирия, она довольно сомнительна, но есть много других. Какая же еще причина может
быть? Не могу больше придумать ни одной. 28 мая 1935 Боже мой, я опасаюсь, что
он не ответит сегодня. Если бы только кто-то мог помочь мне, все так ужасно и
безнадежно. Возможно, мое письмо
попало к нему в неподходящий момент. Возможно, мне вообще не следовало писать
его. Что бы не случилось,
неуверенность более невыносима, нежели внезапный конец. Господи Боже, помоги мне,
позволь мне поговорить с ним сегодня, завтра будет слишком поздно. Я решила принять 35
таблеток, на этот раз я хочу, чтобы была «верная смерть». Если бы он только позвонил
мне.
Здесь дневник Евы Браун оканчивается. Ильза Браун, которая зашла к своей сестре в тот вечер, чтобы вернуть вечернее платье, обнаружила ее без сознания; она вырвала из дневника 22 страницы и вызвала доктора, который спас жизнь Еве. Позже Ильза вернула записи своей сестре. Ева хранила их в Оберзальцберге, а незадолго до своего переезда в Берлин дала своим сестрам Ильзе и Гретль задание уничтожить дневник. Однако те передали записи на хранение матери офицера СС; благодаря ее любопытству, они были позже обнаружены американцами и отправлены в Соединенные Штаты. ПРИМЕЧАНИЯ. [1] Луи Тренкер познакомился с Евой Браун приблизительно в то же
время; он назвал ее «Преждевременно изможденной прекрасной женщиной, которая
часто жаловалась на невнимание Гитлера». [2] Жена Юлиуса Шауба, адьютанта Гитлера. [3] Гитлер, устав от ее постоянных просьб, в конце концов подарил
ей фокстерьера; он отказался подарить ей таксу, так как знал, что эта порода
независима и своенравна. В этом контексте мы также могли бы упомянуть запись
Генри Пикера 3—5 мая 1942 г.: «За обедом шеф (Гитлер) разглагольствовал о
Блонди, его новой овчарке... Когда он впервые вывел ее погулять, то не смог
добиться от нее послушания... но теперь настолько ее выдресировал, что она
четко выполняла его команды. Гитлер с отвращением относился к Петеру, коту
Евы Браун, который никогда не исполнял то, что ему говорили, но позднее
достаточно привязался к нему». [4] Герту Остермайер Ева Браун часто называла своей лучшей
подругой. [5] Сестра Евы. Ее муж, Герман Фегеляйн, группенфюрер СС и
заместитель Гиммлера, был расстрелян по приказу Гитлера незадолго до конца
войны по вполне оправданному подозрению, что он намеревался дезертировать. [8] Баварское название мрачного собрания. [9] Брюкнер, адьютант Гитлера. [10] 2 марта 1933 г. Гитлер осуществил поездку по югу Германии
после празднования своего возвращения в Рейх. (Архивы ведомства Бормана). [11] Жена Франца Хавера Шварца, казначея Партии. [12] Любимое «местное заведение» Гитлера в Мюнхене. [13] Управляющий заводами Даймлер-Бенц. [14] Личный фотограф Гитлера Генрих Гофман. [15] Один из любимых оборотов речи Гитлера, который его секретари
переиначили так: «Есть две возможности — либо идет дождь, либо хорошая
погода». [16] Доктор Йозеф Геббельс. Именно в его доме Гитлер часто
встречался с певицей Гретль Слезак и другими женщинами; об этом Ева Браун не
знала. [17] По причинам безопасности Гитлер держал в строжайшем секрете
свои поездки, даже от самых близких друзей. [18] Под «Венецианским вечером» Ева Браун, очевидно, имела ввиду
оперетту Иоганна Штрауса «Ночь в Венеции». [20] Анни Ондра, жена бывшего чемпиона в тяжелом весе Макса Шмелинга. [21] 17 марта, на следующий день после вновь введенной всеобщей
воинской повинности, Гитлер присутствовал на Дне памяти героев в Берлине.
Затем он улетел обратно в Берлин принимать салют у отеля «Виер Яресцайтен».
(Архивы ведомства Бормана). [23] В то время Гитлер много ездил между Мюнхеном и Берлином. 1
апреля он встретил Еву Браун в Мюнхене; 4 апреля он давал прием для членов
Партии, а 5 апреля — общий прием в Берлине. (Архивы ведомства Бормана). [24] Гитлер находился в Берлине (Архивы ведомства Бормана) и
готовился к приемам, которые он давал 4 и 5 мая. [25] Возможно, Унити Валькирия Милфорд, дочь лорда Редесдейла,
которая была сильно влюблена в Гитлера. 3 сентября 1939 г., услышав, что
Британия объявила войну, она дважды выстрелила себе в голову, но выжила. [26] Жена Гофмана, личного фотографа Гитлера, не могла иметь
слишком хорошего расположения к Еве Браун, считая, что ее дочь Генриетта
(которая позднее вышла замуж за Бальдура Фон Шираха) лучше бы подходила
Фюреру. [27] Фактически, прошло всего два месяца. [28] Согласно Луису Тренкеру, Ева Браун часто сидела за столом и
смотрела на фотографию Гитлера. «По крайней мере, я могу посмотреть на него»,
— говорила она. [29] Гитлер опять много разъезжал. 19 мая, например, он открыл автобан
во Франкфурте-на-Майне, вечером поехал в Веймар, остался там на ночь, а 20
мая отбыл в Берлин. 25 и 26 мая он праздновал День германских ВМС в Гамбурге,
затем День рейхсфюрера в Мюнхене. (Архивы ведомства Бормана). Первая публикация
на русском языке в WEB-издании: Адольф Гитлер
глазами разведки. WEB-сборник в 3-х частях. Под общ. ред. В. Ф. Федько.
Худож. Т. В. Милютина. Часть I. – К.: «МИР
СПЕЦИАЛЬНЫХ СЛУЖБ», 1999. (Серия «МИР
СПЕЦИАЛЬНЫХ СЛУЖБ» — INTERNET–БИБЛИОТЕКА)
Из
книги «
ГИТЛЕР: Информация к размышлению. (Даты.
События. Мнения. 1889—2000) »
© А.
ИВАНОВ, перевод на русский язык, 1999. ©
«МИР СПЕЦИАЛЬНЫХ СЛУЖБ», 1999 ©
«МОЯ РЕВОЛЮЦИЯ», 2000-2001 Последнее обновление 19 февраля 2001 г. |
