ЭКСПОРТ  РЕВОЛЮЦИИ

«В течение 1918 года все больше получалось доказательств того, что усилия разведки держав Антанты по революционизированию Германии были значительно превзойдены работой русского посольства в самой Германии. <…>

Нетрудно было установить, что дипломатические курьеры одного правительства были перевозчиками тех многочисленных прокламаций, написанных безукоризненным немецким языком, которые всплывали во всех промышленных районах Германии и отличались от пропагандистского материала Антанты лишь своими более революционными и интернациональными требованиями. Трудно, однако, было убедить круги достигшие в Германии политического влияния в опасном характере этих явлений. Разведке пришлось прибегнуть к тому, чтобы один из 12 ящиков, величиной в кубический метр, с которыми приехал курьер, свалился с лестницы вокзала на Фридрихсштрассе, разбился и обнаружил свое содержимое, состоявшее из сотен тысяч прокламаций. Лишь после этого были вручены паспорта послу этого государства. Это случилось 5 ноября 1918 года, за 4 дня до револю­ции. Я получил донесение об этом во время поездки в разведыва­тельное управление восточного театра военных действий на русской границе. Доносивший мне об этом пограничный чиновник сообщил одно­временно о полученном распоряжении воспрепятствовать большевистской пропаганде».

 [212]

Советская версия событий

Еще 5 ноября правительство Макса Баденского выслало из Берлина советского посла. Социал-демократические лидеры хотели таким образом помешать союзу русской и германской революций и пытались расчистить путь для сговора с империалистами Антанты в целях борьбы против Советской республики и германской революции.

[12]

Вальтер Николаи:

«Между военной разведкой и политическими взглядами Германии раскрывалась все более значительная пропасть. В то время, как политические деятели верили в готовность неприятеля к соглашению и говорили о возможностях мира, военная разведка никогда не сообщала каких-либо данных о слабости военного руководства у неприятеля или о готовности его политических руководителей к соглашению. Поступали, правда, сообщения об усталости и ослаблении дисциплины в единичных войсковых частях. Одновременно, однако, поступали и сообщения о самых беспощадных мерах правительств, называвшихся демократическими, но, несмотря на это, навязывавших массам свою волю.

В Германии же все признаки слабости не только не исправля­лись правительством, а наоборот, усиливались его уступчивостью. <…>

26 октября 1918 года я находился вместе с военными вождями в Берлине. После прибытия туда я заболел свирепствовавшим тогда гриппом и был в течение нескольких дней прикован к постели. В это время меня посетил один нейтральный гражданин, находившийся в Германии на высоком официальном посту. Он сказал, что положение Германии принуждает его отказаться от своего нейтралитета для пользы Германии. Он знает донесения представителей своей страны во Франции и заклинает верховное командование не складывать оружие, так как силы против­ника также исчерпаны, а в случае сдачи — Германии не приходится ожидать пощады. Я мог только ответить ему, что мне только что сообщили об отставке генерала Людендорфа. Вера в соглашение побе­дила волю к защите».

 [212]

На Главную страницу

Из книги

« ГИТЛЕР: Информация к размышлению.

(Даты. События. Мнения. 1889—2000) »

Последнее обновление 19 февраля 2001 г.