Для исследователей!

ИСТОРИОСОФИЯ

Возникновение народов и государств, а также их дальнейшая борьба за свое существование и составляет … содержание того, что мы подразумеваем под словом «история».

(Речь 3 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

Во все времена требуются … жертвенность и мужество, храбрость и верность, вера и героизм. И те представители народа, которым свойственны эти качества, обязательно заявят о себе. Именно они делают историю.

(Речь 3 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

Этот мир лишает слабохарактерные народы права на жизнь.

(Речь 9 ноября 1933 г. в Мюнхене) [836]

За все в жизни нужно платить кровью. Это идет уже от рождения. Если кто-либо заявляет, что такая жизнь ему не нравится, можно только посоветовать ему покончить с собой. Ибо если он не захочет последовать этому совету, его каждый день будут одолевать все новые и новые страхи. Но почему нужно быть пессимистом? В жизни столько прекрасного, в каждом ее мгновении. Почему же у него руки опускаются?

Только в оптимисте могут пробудиться творческие силы. Без веры нет свершений.

(28 января 1942 г. Ставка фюрера «Волчье логово») [254]

Вся жизнь — это непрерывный отказ от индивидуальной свободы. И чем выше поднимается человек, тем легче ему это дается. Ведь по мере продвижения наверх кругозор его расширяется и дает возможность осознать необходимость отказа. Этим человек, занявший высокие посты в здоровом государстве, выделяется из толпы: свершения способствуют его росту и зрелости его мировоззрения.

(31 марта 1942 г. Ставка фюрера «Волчье логово») [254]

Мы должны сражаться с помощью идей, но если понадобится, то и с помощью кулаков.

[5]

Ограниченность ресурсов для обеспечения существования всегда была и будет источником межнациональных конфликтов.

(Речь 17 мая 1933 г. в Берлине) [836]

Возникновением государств и прогрессом человечество, в конечном итоге, обязано именно арийцам!

(Речь 28 июля 1922 г. в Мюнхене) [836]

Даже античные республиканцы, движимые своими твердыми государственническими убеждениями, в тяжелые времена прибегали к диктатуре. Когда на карту поставлено само выживание народа, тогда уже не годятся ни народные представительства, ни парламенты, ни местные самоуправления. Тогда могут спасти лишь сильные личности.

(Речь 4 мая 1923 г. в Мюнхене) [836]

Весь переменчивый ход истории последних ста пятидесяти лет должен был научить оба народа (французов и немцев) главным образом одному: никакое дальнейшее кровопролитие более не сможет дать серьезных и долговременных преимуществ ни одной из сторон.

(Речь 14 октября 1933 г. в Берлине) [836]

К сожалению, горькая правда заключается в том, что оба великих народа (немцы и французы) слишком часто в своей истории жертвовали кровью лучшей части своей молодежи на полях сражений. Я говорю от имени всего немецкого народа, когда заявляю, что все мы преисполнены искреннего желания искоренить былую вражду, приведшую к жертвам, несоизмеримыми ни с какими возможными победами или приобретениями.

(Речь 14 октября 1933 г. в Берлине) [836]

Бисмарк … считал, что судьбы народов определяются не решениями какого-либо большинства, не договорами, а только кровью и железом.

(Речь 28 июля 1922 г. в Мюнхене) [836]

Когда-то у нас был цветущий Рейх. Он был построен не на завоевании, не за счет чужих народов. Его процветание явилось результатом постоянного труда, несказанного усердия и неисчислимых забот наших собственных людей.

(Речь 1 мая 1934 г. в Берлине) [836]

Было время — мы были зажиточным, богатым народом. И все же внутренне мы были бедны, раздроблены и разобщены. Народ, который больше не знал, как должно распоряжаться своим богатством.

(Речь 18 июня 1934 г. в Гере) [836]

Цель Англии вечно остается неизменной: «балканизировать» Европу и установить здесь такое равновесие сил, при котором ничто не угрожало бы положению Англии, как мировой державы. Это не делает Англию принципиальным врагом Германии, однако и не позволяет упускать ее из вида, как весьма настойчивого претендента на главенствующую роль в Европе.

(Речь 27 марта 1924 г. в Мюнхене) [836]

Это ложь, что в войне виновата Германия. Ни кайзер, ни правительство, ни народ этой войны не хотели!

(Речь 21 марта 1933 г. в Потсдаме) [836]

Вот уже два тысячелетия наш народ преследуем этим многоликим роком. Вновь и вновь нас настигают рецидивы упадка. Причины всегда одни и те же. Немец, поддавшийся внутренней слабости, утративший душевное равновесие, с распыленной волей и уже неспособный на поступок, становится бессилен бороться за свою собственную жизнь. Вот тут-то, как раз, и начинаются всякого рода абстрактные мечтания о правах, вместо практического их отстаивания. А тем временем, пока он витает в облаках, на земле у него выбивают почву из-под ног, и отбирают вполне конкретную собственность.

(Речь 21 марта 1933 г. в Потсдаме) [836]

Сумма лишений, мук и страданий, постигших миллионы семей рабочих и мелких служащих после 1918 года, столь велика, что Ноябрьским преступникам, ответственным за все это, не искупить своей вины никогда. Поэтому сегодня им не стоит жаловаться на нас. Заслуженного ими сполна возмездия пока еще не последовало. Мстить поверженному врагу — не в наших традициях. Но если бы мы действительно захотели им отомстить — нам следовало бы ликвидировать их десятками тысяч!

(Речь 10 мая 1933 г. в Берлине) [836]

Версальский мирный договор — это не договор о мире. Как раз наоборот, он относится к той категории политических документов, в которых победители диктуют побежденным размеры и сроки выплаты грабительской дани. А такие «мирные договора» всегда несут в себе зародыш будущих войн.

(14 октября 1931 г. Из открытого письма Брюнингу) [836]

«Компенсации» есть ни что иное, как «законный способ» регулярно пить кровь из побежденного государства, сохраняя при этом видимость соблюдения права.

(Речь 4 мая 1923 г. в Мюнхене) [836]

С таким мирным договором никакое возрождение немецкого народа невозможно! Этот договор нужен для того, чтобы отправить на тот свет еще двадцать миллионов немцев и окончательно погубить немецкую нацию.

(Речь 17 апреля 1923 г. в Мюнхене) [836]

Целью всякого честного договора, действительно рассчитанного на длительную перспективу, никак не может быть маниакальное стремление расковыривать старые раны или не давать затягиваться ранам свежим. Напротив, такой договор должен быть направлен на скорейшее рубцевание и исцеление этих ран.

(Речь 17 мая 1933 г. в Берлине) [836]

Величайшие мерзости в Германии творились во имя соблюдения условий Версальского мирного договора. Этот мирный договор ежегодно уносил жизни двадцати тысяч немцев. Этих людей просто лишали всех средств к существованию, не оставляя им ни малейшего шанса выжить, — и все ради того, чтобы, не дай Бог, не задержать выплату очередной порции дани победителям.

(Речь 24 октября 1933 г. в Берлине) [836]

Сумабродные политические и экономические требования этого договора основательно подорвали веру немецкого народа в саму возможность существования инстанций, способных поддерживать справедливость в этом мире. Зато у многих миллионов людей этот фарс неизбежно должен был вызвать чувство ненависти к такому мировому порядку, при котором возможна постоянная диффамация и дискриминация великого народа только за то, что однажды его постигло несчастье проиграть, после героического сопротивления, навязанную ему войну.

(Речь 30 января 1934 г. в Берлине) [836]

Фашизм, принесший спасение итальянскому народу, явил всему миру пример великого исторического свершения.

(Прокламация 1 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

В жизни народов бывают года, когда решается их судьба: быть иль не быть им во все времена.

(Речь 7 августа 1934 г. в Берлине) [836]

Кардинальные перемены в жизни народа не могут произойти, — я хотел сказать — почти никогда не могут произойти, — если в их основе не лежит насущная потребность в таких переменах. Невозможно совершить революцию, с действительно далеко идущими последствиями, если сам народ внутренне к ней не стремится.

(Речь 10 мая 1933 г. в Берлине) [836]

30 января 1933 года было не просто сформировано очередное правительство, а принципиально новая власть подвела черту под исчерпавшей себя больной эпохой.

(Речь 1 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

Мы чувствуем, что сегодня происходит борьба двух миров. И не только у нас. Она идет повсюду, куда ни бросишь взгляд: и в подавленной России, и в Италии, и во Франции, и в Англии, и во множестве других стран. Это — неумолимая борьба между ясными идеалами национальных, народно-патриотических убеждений и боящимися солнечного света идейками надгосударственного интернационала.

(Речь 28 июля 1922 г. в Мюнхене) [836]

Когда о наших делах будут судить наши свободные потомки, — я знаю, — они сочтут нас достойными войти в пантеон национальной истории. Они поймут и признают: Мы были первыми, кому после тысячи лет недееспособности и недопонимания власти все-таки удалось собрать всех немцев вместе и вновь сплотить их в единый народ.

(Речь 20 марта 1934 г. в Мюнхене) [836]

Мировая история, по-прежнему, не столько преподносит нам пасторальные пейзажи нормального протекания и мирного окончания жизни народов, сколько рисует жестокие сцены их критических лет.

(Речь 5 сентября 1934 г. в Нюрнберге) [836]

Уже само слово «мировоззрение» торжественно провозглашает намерение заложить в основу каждого своего поступка совершенно определенное исходное видение этого мира, очевидную и предсказуемую тенденцию. Такое видение может оказаться как верным, так и ложным. Оно – исходный пункт формирования собственной позиции по отношению ко всем явлениям и процессам жизни, и, таким образом, связующий и обязующий закон для всякого действия. И чем более это видение согласуется с естественными законами органической жизни, тем больше пользы для жизни народа приносит практическое его применение.

(Речь 1 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

Все известные в истории мировоззрения могут быть по-настоящему поняты только в их неразрывной связи с ценностной ориентацией и видением жизни у определенных рас. При этом очень непросто бывает, порой, установить степень правильности или неправильности различных взглядов на жизнь, а также и определится в своем отношении к ним, без того, чтобы не выяснить сначала, каковы их реальные последствия для конкретных людей.

(Речь 1 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

То, что, может быть, доступно лишь научному анализу узкого круга интеллектуалов с философским складом ума, естественный человек инстинктивно чувствует душой.

(Речь 8 сентября 1934 г. в Нюрнберге) [836]

Горе, если сегодня в нашем народе угаснет этот идеализм, и если ценность личности человека будет вновь измеряться по количеству жизненных благ, которые он смог для себя урвать. Народ, у которого дела обстоят именно так, и сам недорогого стоит, и благополучие его может оказаться весьма недолговечным!

(Речь 1 мая 1933 г. в Берлине) [836]

Слова Ницше о том, что удар, нанесенный сильному человеку, не опрокинет его, а только сделает еще сильнее, находят свое тысячекратное подтверждение.

(Речь 3 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

Так … каждой великой политической эпохе в мировой истории приходится доказывать свое право называться таковой. И самым наглядным из всех существующих доказательств ценности того или иного исторического периода являются его культурные достижения.

(Речь 1 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

Немецкий народ следует вновь и вновь … возвращать к твердому осознанию некоторых непреложных истин: нельзя позволить снова перессорить нас друг с другом; нельзя позволить внешнему дробить наше внутреннее единство; нельзя бросать друг друга в беде. Мы должны держаться вместе, даже если порою кажется, что вернее спасаться в одиночку. Будущее сокрыто от нас, но опыт прошлых веков служит нам постоянным напоминанием — надежда на возрождение остается с нами до тех пор, пока единая нация окончательно не растворилась в пестром населении, раздираемом противоречиями. Сохранение народности, этого бесценного дара прошлого настоящему, — залог того, что мы обязательно отыщем дорогу в будущее!

(Речь 10 мая 1933 г. в Берлине) [836]

Все средства воспитания, — театр, кино, литература, пресса, радио, — призваны служить сохранению чувства вечности, живущего в душе немецкого народа.

(Речь 23 марта 1933 г. в Берлине) [836]

Отравление и разложение народного организма средствами культурного большевизма едва ли не более губительно, чем последствия политического и экономического коммунизма.

(«Программа Адольфа Гитлера», призыв на выборы 31.07.1932) [836]

Необходима … кардинальная реформа правовой системы. Сегодняшнее право — это только право одного. Оно в принципе не предполагает защиты расы, защиты народной общности. Оскорбление национальной чести, унижение национального достоинства — ненаказуемы. Право, настолько удаленное от самого понятия народной общности, явно нуждается в реформировании.

(Речь 27 апреля 1923 г. в Мюнхене) [836]

Я твердо убежден, что большая часть немецкой нации в эти дни ноября-декабря 1918 года, как и в 1919 году, несомненно понимала, что если Германия будет продолжать придерживаться прежнего курса в своей внутренней политике, ее неминуемо постигнет скорая и сокрушительная катастрофа в политике внешней. И это была та точка зрения, которая совпадала с моей. Но была и некоторая разница. Я сказал себе тогда: Мало просто сознавать, что мы гибнем. Гораздо более важно разобраться — почему! Однако, и этого было бы недостаточно. Надо — начать сопротивляться этому разрушительному развитию событий и создать необходимый для этого надежный инструмент.

(Доклад 27 января 1932 г. в Дюссельдорфе) [836]

Когда я прихожу к твердому убеждению, что определенный курс является единственно верным для моего народа, я придерживаюсь его, как бы меня ни пытались с него сбить. И то, что я делаю, я делаю открыто!

(Речь 10 ноября 1933 г. в Берлине) [836]

Можете мне поверить, я могу дать вам полную гарантию в том, что никогда в жизни моя собственная судьба меня особо не беспокоила.

(Речь 13 июля 1934 г. в Берлине) [836]

Когда я говорю о трудностях, я никогда не думаю о капитуляции!

(Речь 30 сентября 1934 г. на Бюкеберге) [836]

Я желаю только одного: чтобы однажды наши потомки признали, что я старался честно и добросовестно выполнять заявленную мною программу.

(Речь 10 ноября 1933 г. в Берлине) [836]

Мне безразлично, что думает обо мне настоящее. А вот, чего ожидает от меня будущее — я знаю, и, следовательно, именно это мы и намерены исполнить!

(Речь 19 июня 1933 г. в Эрфурте) [836]

Каждый откликается лишь на тот призыв, который созвучен его самому сокровенному.

(Речь 3 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

Прежде, чем критиковать других, нужно сначала самому чему-нибудь научиться. Знания же подтверждаются делом!

(Речь 21 марта 1934 г. в Унтерхахинге) [836]

На критику имеет право только тот, кто сам может справиться с задачей лучше.

(Речь 1 мая 1934 г. в Берлине) [836]

Героическая мысль … должна быть постоянно готова пожертвовать одобрением современников, если этого потребуют интересы честности и истины.

(Прокламация 1 сентября 1933 г. в Нюрнберге) [836]

Тот, кто … желает побеждать в этом мире, должен рисковать.

(Речь 17 августа 1934 г. в Гамбурге) [836]

Крепкие нервы и железная выдержка — лучшие гарантии успеха в этом мире.

(Прокламация 5 сентября 1934 г. в Нюрнберге) [836]

Я приветствую честолюбие.

(Из интервью 3 апреля 1934 г. в Берлине) [836]

Право не вымаливают! За право сражаются!

(Речь 1 августа 1923 г. в Мюнхене) [836]

Грош — цена тому праву, которое не подкреплено силой.

(Речь 27 марта 1924 г. в Мюнхене) [836]

Говоря о правах, не стоит забывать и об обязанностях!

(Речь 10 мая 1933 г. в Берлине) [836]

Ничто великое в этом мире не доставалось человеку даром. Всего добиваются в тяжелой борьбе.

(Речь 1 мая 1933 г. в Берлине) [836]

Тот, кто хранит такую верность своему народу, имеет право рассчитывать на такую же ответную верность!

(Речь 6 августа 1934 г. в Берлине) [836]

Когда люди надламываются и начинают впадать в отчаяние, именно тогда им больше всего нужны великие гении. Именно тогда на бедных и несчастных людей из прошлого глядят тени великих людей, сумевших стать борцами против нужды, позора, несчастий, сумевших показать людям дорогу к счастливой жизни.

Горе народу, который стыдится обращать свои взоры за помощью к великим людям!

(«Моя борьба», к. 1. гл. 12) [855]

Какой бы цели человек не достиг, он должен благодарить свою творческую силу и свою жестокость.

(2 апреля 1928 г.) [204]

Есть на свете много истин, казалось бы, совершенно очевидных, и тем не менее именно в силу их очевидности люди зачастую их не замечают или, во всяком случае, не понимают их значения.

(«Моя борьба», к. 1. гл. 11) [855]

Когда цари видят, что трон под ними шатается, они прибегают к помощи черни.

(27 января 1942 г. Ставка фюрера «Волчье логово») [254]

Из книги

« ГИТЛЕР: Информация к размышлению.

(Даты. События. Мнения. 1889—2000) »

На Главную страницу

Последнее обновление 12 августа 2001 г.